В преддверии предстоящей оферты «Новосибирского завода резки металла», Boomin.ru побывал в гостях у Дмитрия Ионычева — человека, увлеченного своим делом, который все свои силы вкладывает в развитие металлургической отрасли, поддерживает стартапы, внедряет новые проекты.
— Расскажите немного о себе. Как пришли в профессию, как стали руководить?
— Трудовой путь начал после института, в трижды орденоносном заводе «Сибсельмаш». Пришел работать в производственный цех рядовым работником, в 24 года стал самым молодым руководителем цеха, на тот момент. Вскоре после этого, «Сибсельмаш» почил — так сложились обстоятельства, что предприятие свернуло свою деятельность. Я устроился на единственную актуальную, в тот момент, должность — менеджера отдела продаж в компанию, которая занималась продажей металлопроката.
В этой компании проработал почти 6 лет, стал руководителем отдела продаж, а позднее — руководителем филиала. Когда в компании начался этап переориентирования от сбыта к производству, так как у меня был богатый производственный опыт, выбор пал на меня, и я занял должность директора по развитию. В мой функционал входила постановка производства на поток.
Потом мне там стало мало места, я решил осваивать новую целину и пришел на «НЗРМ». На тот момент предприятие только создавалось и мне удалось в этом принять активное участие. Так, за полтора года компания вышла на полную самоокупаемость и дальше пошел этап развития, который успешно продолжается вот уже пять лет.
— Вы очень удачно подошли ко второму вопросу: как вам удается увеличивать долю на рынке и поддерживать хорошие темпы роста на стагнирующем рынке с высокой конкуренцией? Это удачное стечение обстоятельств, какое-то уникальное оборудование? Расскажите свой секрет!
— Секрета никакого нет. Мне этот вопрос часто задают, и я привожу простой пример: есть «Яндекс.такси», которое убило полностью все автопарки, реальность же, да?
Мы сделали примерно то же самое. Никакого ноу-хау, ничего сверхнового не придумали, только немного другой соус, под которым все это можно продавать. Мы не являемся классической компанией, которая продает продукт.
Я не продаю продукт. Я продаю консультации по техническому перевооружению предприятий под мои заготовки, обосновывая все это экономической выгодой для предприятия. И люди покупают не товар, а идею того, как можно удешевить собственное производство, или увеличить производительность на оборудовании, которое они уже используют. Я продаю технологию, подкрепляя это специфичной заготовкой.
— Аналитики ВТБ банка заявляют, что металлургическая отрасль не готова к росту спроса, в связи с чем ожидается возникновение дефицита некоторых видов стальной продукции. Хочется услышать ваше мнение по состоянию отрасли в целом.
— Мы очень надеемся, что аналитики ВТБ правы. Потому что тот проект, который мы запускаем в 20-м году, я надеюсь, на ближайшие пять лет, будет базироваться как раз на их правоте.
«Мы начинаем позиционировать себя на рынке как организация, которая совместно с банками-партнерами готова поддержать крупные инвестпроекты или стартапы»
Мы предлагаем людям не вкладывать деньги в оборудование. Допустим, если вы находитесь в центральной части России и хотите локализации на сибирском рынке, то вам не надо тащить сюда кучу народа и оборудования, вы можете прийти со своей идеей ко мне, и я реализую любую вашу мечту из металла.
Для стартапов: чаще всего у людей есть идея, но нет возможности организовать производство, нет инвестиций, оборудования, компетенций. Если всего этого нет, но есть желание что-то производить, они приходят к нам. Это уже работает и на этом, в принципе, базируется наш бизнес. Но мы решили проект масштабировать при помощи банков-партнеров, которые на своих бизнес площадках будут его популяризировать.
Поэтому мы надеемся, что рынок будет стагнировать, и, тем самым, откроет двери для новых идей, новых участников. Это чистка рынка, и это хорошо, когда неэффективные производства уходят.
— Первый опыт привлечения частных инвестиций у вас уже имеется. В феврале 19-го вы разместили свой первый выпуск на 80 млн, поделитесь впечатлениями от результата первого года. Что удалось сделать на эти деньги? Дали ли они ощутимый толчок компании?
— Эти средства фактически пошли на сбалансирование сырьевой программы. Мы умышленно не стали плодить огромную номенклатуру сырья, но усилили свои позиции в части объемов запасов на складах.
У нас, на самом деле, крайне маленький ассортимент сырья. Это не говорит о том, что у нас узкий ассортимент продукции, нет. Это означает, что мы научились из ограниченного ассортимента сырья делать множество разных изделий.
Увеличив запасы, мы сократили срок ожидания клиента и предоставили ему возможность покупать сырье у меня со склада. Если раньше мне приходилось месяц ждать, пока мой заказ придет с комбината, а потом еще какое-то время тратить на его переработку, то теперь этот временной период резко сократился.
Клиенту это выгодно тем, что можно с наших складов выкупать партии — сколько нужно и когда нужно. Не организовывая собственные складские площади и не связывая свои деньги хранением запасов. Мы это взяли на себя.
— Как вы оцениваете свой опыт размещения облигаций? Есть ли разница между ними и заемными средствами банков? Это удобно, или напротив, хлопотно — иметь дело с частными инвестициями?
— Для меня принципиального отличия между облигациями и банковскими кредитами не так очевидны. Не я «продавал» облигации нашей компании, общался с инвесторами — этим занимались специалисты. Так что для нас облигации стали действительно достойной рабочей альтернативой банковским ресурсам.
— Хочется получить комментарии относительно ожидаемой оферты. Вы планируете снизить ставку по облигациям, а это риск того, что часть инвесторов захотят воспользоваться своим правом на досрочное погашение. Вы готовы к такому развитию событий?
— Да, мы готовы к тому, что инвесторов может не устроить предложенная нами доходность. Но это совершенно рыночная история и мы, в свою очередь, обязаны будем погасить предъявленные бумаги. С этим у нас проблем не возникнет.
— Минэкономразвития частично компенсирует вам купонные выплаты. Государственная поддержка — это необходимость или приятный бонус за отличную работу?
— Когда мы размещали облигации, такой программы поддержки просто ещё не существовало. Поэтому, конечно, мы на неё и не рассчитывали и полученные субсидии стали приятным бонусом. Но здесь более важна репутационная составляющая: когда Минэкономразвития обращает на тебя внимание, это приносит не только прямую, но и косвенную выгоду.
— А в целом есть какие-то негативные стороны у этой самой государственной поддержки?
— На самом деле нет. Единственное, что прошлым летом нас активно отвлекали журналисты (смеется).
— За то время, что Вы в профессии, были ли какие-то впечатляющие научные прорывы, которые рядовые обыватели, в силу своей неосведомленности могли пропустить? Как далеко вообще шагнула наука в данной отрасли за последние годы?
— Вообще никуда не шагнула, стоит на месте и никаким образом не развивается. И это является основной претензией к нашим крупным металлургическим комбинатам — что они не пытаются внедрять что-то новое.
Последний год появились попытки у «Северстали» ввести какие-то новые продукты на рынок, но это пока все находится в стадии эксперимента. А фактически, что 50 лет назад было, то и сегодня — комбинаты нового ничего не придумали.
— А если в мировых масштабах? Вот, например, знаменитый автогигант Honda совершенно безвозмездно выложил для всеобщего пользования рабочий вариант 3D-моделей своих концепт-каров, то есть их можно взять и на 3D принтере напечатать. Для такой печати используется металлический порошок, насколько мне известно. Не хотели бы освоить технологию изготовления такого сырья для 3D принтеров? Пусть люди печатают себе машины.
— Да, здесь вы правы. Порошковая сталь — пожалуй, единственное, что появилось на рынке за последние годы, но, к сожалению, в России подобных технологий нет вообще ни у кого. Это очень дорогостоящее производство, исчисляемый миллиардами проект. И его могут реализовать в стране единицы: «Евраз», «Северсталь», «Липецк».
Но, на сегодняшний день, они в этом направлении даже не смотрят. Они как из недр земли доставали и обналичивали ресурсы, продавая таким как я, они ровно этим и сейчас занимаются. А технологии — устаревшие весьма.
Из крупного, что касается России: у нас не так давно, в течение последних пяти лет, появились собственные заводы по производству труб для газопровода и нефтепровода. Ранее это все закупалось за рубежом. Сегодня газопроводы и нефтепроводы строятся из труб российского производства.
— О хорошем: давайте не будем планировать, а просто помечтаем, из разряда «развернись душа». Вот каким вы видите свой завод в будущем, что бы привнесли, что бы хотели внедрить, включая самые несбыточные мечты?
— Я сам по образованию инженер, всю жизнь в производстве, и мои фантазии разбиваются о реальность (смеется). Мне сложно фантазировать, но модель, которая в голове у меня есть по бизнес-проектам, выглядит примерно таким образом: это будет профессиональное, экономически обоснованное заготовительное производство фактически для любой отрасли, которое использует металлопрокат в своей деятельности. Все наши идеи связаны с переработкой металлопроката: есть мысли наладить выпуск готовой продукции, закрепиться на рынке аутсорсинга.
Приведу пример: есть предприятие, которое производит печи, и у них есть себестоимость производства этой продукции. Когда мы считаем это производство на нашем предприятии, мы понимаем, что это выгоднее, нежели им делать самим.
И у нас таких проектов, в просчете и в работе, достаточно много. Фактически, весь пакет заказов, который собран, процентов 80% из них, по этой идее.
— И напоследок: можете ли Вы рассказать о своем главном достижении, своей жемчужине, которое является предметом гордости лично для вас?
— В рамках жизни у меня дочь родилась — вот моя жемчужина.
А в рамках работы — в 19-м году мы реализовали проект совместно с барнаульским вагоноремонтным заводом. Небольшая предыстория: завод занимается производством железнодорожных зерновозов (вагонов). На этом рынке произошли изменения: вывели новый продукт — вагон с увеличенной грузоподъемностью. С вагоноремонтным заводом мы договорились, что они делают тележку, а всю надстройку — каркас вагона, стены, крыша, люки — мы им поставляем, как конструктор «Лего».
У нас даже была сложность, как это все описывать, потому что в металлопрокате все исчисляется в тоннах, а с ними нужно было вести учет в штуках, в вагонокомплектах. Мы уже отработали с ними несколько периодов, сейчас новый контракт у нас на подходе, на 150 вагонокомплектов.
Вот это, пожалуй, самый большой проект, который мы реализовали. И который заиграл красками только потому, что были запущены инвестпрограммы по 19-му году, с применением всех новых единиц оборудования, которое мы запустили.
