Управляющий партнер ИК «Септем Капитал» Денис Козлов — о требованиях, которые его компания предъявляет к своим эмитентам, перспективах рынка ВДО и о том, на что инвесторам обращать внимание при анализе компании. Бонус — чек-лист для инвестора из пяти пунктов по выбору эмитента.

— Если анализировать успехи «Септем Капитал» в прошлом году, декабрьская сделка с Совкомбанком вошла бы в список достижений и важных событий для компании как для организатора ВДО?

— Безусловно, мы к ней шли почти год. Но сама сделка не является целью. Основная задача, которую мы ставили перед собой — перейти на следующий уровень. Совкомбанк — третий по размеру активов частный банк в России. Объем ресурсов и клиентская база, которыми он располагает, дадут нам возможность выйти на совершенно новый уровень развития бизнеса.

Неважно, сколько денег мы получили. Важно, что это дает нам возможность стать одним из лидирующих провайдеров инвестиционных решений России. Не просто инвестиционной компанией, а целой фабрикой инвестиционных продуктов, потому что работа, которая у нас сейчас ведется, это не только работа брокера или организатора. Это работа по развитию всего фондового рынка и по предложению частным инвесторам новых интересных услуг. 

— Можно ли сказать, что после сделки с Совкомбанком среди ваших эмитентов появятся более крупные компании, серьезные размещения, а не только мини-бонды?

— Да, безусловно. Уже сейчас работаем над такими сделками. Думаю, что в этом году объявим какие-то большие интересные размещения.

— Речь об эмитенте, которого все в чате давно ждут? 

— Если вы имеете в виду «РКС девелопмент», то нет. Это не очень крупная сделка. Сумма размещения там составит 500 млн рублей. Это все-таки не уровень Совкомбанка, который работает со сделками объемом от 3 млрд и выше.

— Это значит, что в дальнейшем от вас можно ждать выпуски такого объема?

— Нет, я бы не сказал, что мы обязательно будем делать только размещения на сумму, например, от полутора миллиардов. Компания по-прежнему будет работать с небольшими эмитентами, а также с размещениями коммерческих облигаций объемом 50–100 млн.

Объясню почему: эмитент редко приходит, будучи уже зрелым. Нужно искать компании на ранних стадиях развития и работать с ними годами. У нас есть эмитенты, которые впервые обратились к нам, имея совсем небольшой бизнес. Теперь это уже достаточно крупные компании, даже лидеры в своих отраслях. Сейчас такие клиенты полностью нам доверяют, у нас с ними долгосрочные, многолетние отношения, которыми мы дорожим.

— О «Септем Капитал» сложилось мнение как о компании, которая очень тщательно подходит к анализу эмитентов и рынка в целом. Какие компании вы рассматриваете в качестве потенциальных эмитентов?

— Облигации — это такой уникальный инструмент, которым можно профинансировать любой проект, сделку или бизнес. Все зависит от того, как вы их структурируете. Поэтому ограничений по отраслям, размеру компаний, их специфике нет. Но сам эмитент должен соответствовать определенным требованиям. Это не требования по залогу или по обеспечению. Самый главный критерий — честность. Эмитент должен быть честным. 

Что это означает? Он должен показывать структуру владения, раскрывать конечного бенефициара, у которого должна быть хорошая репутация. Компания должна иметь прозрачную отчетность, которая регулярно публикуется и аудируется. 

Эмитент должен взять на себя определенные ограничения (ковенанты), ведь фактически он получает деньги без залога и поручительств. К сожалению, пока ковенанты всё еще крайне редко используются на российском облигационном рынке, не только в секторе ВДО. 

«Если компания хочет разместить облигации, но отказывается сообщить информацию о владельце или показать отчетность — это довольно странно. Хороший организатор, который дорожит своей репутацией, никогда не будет размещать такого эмитента»

Сейчас для эмитентов появилось дополнительное требование — рейтинг. Еще два года назад я был категорически против них, потому что на рынке существовало всего два рейтинговых агентства с абсолютно необоснованными ценами. Эти рейтинги в принципе ничего не давали ни рынку, ни инвесторам, ни организаторам, ни эмитентам, ни бирже. Но не так давно ЦБ аккредитовал еще два агентства, цены на рынке стали более приемлемыми, а качество рейтингов, на мой взгляд, выросло.

Если помните, был такой случай: компания «Сибирский гостинец» получила рейтинг «А», имея всего лишь бизнес-план. Это был абсолютный классический стартап, нулевой, без каких-либо активов, контрактов. И такой высокий рейтинг! Странная ситуация.

Надеюсь, теперь подобного не случится и рейтинги помогут нам не только структурировать рынок, но и привести на него институциональных инвесторов. 

— Приведу пример: к вам пришла какая-то компания и вы ей отказываете. Но через некоторое время кто-то ее все-таки выпускает на биржу. Были ли в вашей практике такие случаи? Почему вы отказали компании, а кто-то ее разместил?

— Такие случаи были. У нас действительно есть ряд критериев, по которым мы можем отказать компании.

Первое требование к эмитенту — готовность быть прозрачным, сделать аудит, получить рейтинг, полностью раскрыть информацию о своих сделках и бенефициарах. Очень многие не проходят даже через этот простой, на мой взгляд, фильтр.

Второе — финансовый менеджмент. Проблема, которая есть у российских компаний, желающих стать эмитентами — его полное отсутствие. Как правило, в компании есть бухгалтер, который совмещает свои обязанности с финансовым менеджментом.

Но бухгалтер и финансовый директор — это кардинально разные люди по складу ума и характера. Бухгалтер считает то, что было ранее, просто сводит налоговый учет. А финансовый директор должен иметь определенный уровень фантазии, смотреть вперед и прогнозировать, что будет. И это абсолютно не бухгалтерская задача. У эмитентов малого и среднего бизнеса в восьми случаях из десяти вообще нет финансового директора. Они не могут ответить на простые вопросы о бюджете, финансовой модели, операционных показателях, точке безубыточности, возврате на капитал. Этих цифр просто не существует, и люди даже не знают, как их считать.

 
И это большой производственный бизнес с оборотом 700 млн рублей! Делать правильную структуру, нанимать финансового директора он не соглашается, потому что никому не доверяет. Но хочет облигации, потому что ему кто-то сказал, что облигации можно выпустить без залога и по упрощенной процедуре. Это и есть второй фильтр.

Инвесторам я рекомендую внимательно следить за отчетностью, где публикуется денежный поток. В российских стандартах отчетности это называется форма № 4, а в международных стандартах — cash flow statement (отчет о движении денежных средств). Эта форма позволяет увидеть, зарабатывает компания или финансирует свою деятельность за счет новых займов. 

И еще очень важный элемент анализа отчетности — возврат на инвестиции (ROI), то есть денежный поток, который приходится на инвестированные средства (собственный капитал и заемные средства). Это простой и очевидный показатель, но его никто почему-то не считает.

Однажды мы сделали такой расчет с одним из эмитентов и получили ROI 2%. Возникает вопрос, как компания собирается занимать под 14%, когда бизнес дает такую маленькую отдачу, при этом собственник хочет нагрузить его долгом и платить за деньги больше, чем он на них заработает? Дальше начался пространный разговор о том, что прибыль есть, но она не показывается, она на других компаниях. То есть у эмитента есть прибыль, но он ее где-то прячет, при этом выводит на биржу компанию без прибыли, вешает на нее долги и предлагает это инвесторам. Вот таких эмитентов мы не размещаем. Эмитент должен быть честен с держателями облигаций.

— К вопросам про рынок: на днях вы в чате Telegram написали хорошую фразу: «Прогнозы на 10 лет давать очень удобно».

— Есть хорошее выражение: если хочешь прослыть оракулом, давай прогнозы на 200 лет вперед, а если хочешь прослыть глупцом, давай прогнозы на месяц вперед.

— Так вот, мы о прогнозах не на 200 и не на 10 лет, а о том, что участников может ожидать в ближайшие 2–3 года. Об этом интересно поговорить.

— Очень много неопределенностей. Первая связана с законом о категоризации инвесторов. Непонятно, когда он вступит в силу. В декабре говорили, что с 1 июля 2021 года. Сейчас сроки опять сдвигаются, а в самой редакции закона появились изменения. Я видел декабрьскую версию, но говорят, что в феврале будет уже новая.

Мы ждем, что закон все-таки примут. С вероятностью 80% ВДО будет запрещено покупать частным неквалифицированным инвесторам. Это означает, что с рынка уйдет большое количество покупателей. Понадобится время на то, чтобы кто-то квалифицировался или пришли новые, уже квалифицированные инвесторы.

Вторая неопределенность — это действия Московской биржи. С каждым кварталом ужесточаются требования к эмитентам. Те, которые смогли разместить облигации в 2018-м или первой половине 2019 года, в большинстве своем по новым правилам не проходят. Где теперь будет порог отсечения, мы не знаем. Насколько я понимаю, биржа тоже не в восторге от происходящего, но ей ЦБ дает указания о недопустимости дефолтов. 

Тем не менее, я думаю, что всё больше компаний будет выходить на этот рынок, увеличится средний размер выпуска, потому что с каждым годом себестоимость размещения растет. Делать выпуск на 100–150 млн не очень выгодно. Надо делать на 200–500 млн. 

Другим важным трендом, на мой взгляд, является то, что снижение ставок, как это ни странно, приведет к увеличению количества эмитентов и инвесторов. Ставки в 14% пугают и обычного инвестора, и эмитентов небольшого размера. 

Те, кто сейчас сидит в ОФЗ, будут переходить в риск типа «Черкизово», «Азбука вкуса», «Рольф» со ставками 9–10%. И может быть кто-то из таких инвесторов пойдет дальше, в сектор ВДО. Количество инвесторов продолжит увеличиваться, пока не введут закон о категоризации.

— ЦБ и Московская биржа идут к своей цели — увеличить число инвесторов на рынке, вывести деньги из вкладов и кэша.

— Да, но, как у нас любят говорить: «У Кремля несколько башен». Одна «башня» в ЦБ говорит, что нужно увеличивать количество частных инвесторов, а другая — что нужно защитить этих частных инвесторов и не давать им покупать ничего, кроме ОФЗ. Но это две взаимоисключающие задачи.

Частного инвестора надо привести на фондовый рынок — это правда. Без него рынок не развивается в принципе. Это показывает опыт 2014–2016 годов, когда рынок лихорадило из-за того, что на него приходили и уходили иностранные деньги. Такого быть не должно.

Стабильность рынка будут обеспечивать российские частные инвесторы. Они не станут при каждом колебании курса или изменении цены на нефть убегать из российских активов или так же резко возвращаться обратно. В этом смысле наличие частных инвесторов серьезно укрепит фондовый рынок

— И в отношении эмитентов, и в отношении инвесторов хотят ввести множество ограничений, но организаторов тоже стороной не обходят. Павел Биленко говорил, что на встрече с ЦБ обсуждалась необходимость введения брокерской лицензии для организаторов в качестве обязательного требования. У вас она есть, брокерский бизнес — отдельное направление деятельности компании. Но необходима ли такая мера для всех?

— Да, мы неоднократно поднимали этот вопрос: у организаторов должна быть брокерская лицензия.

«Когда организатор делает размещение, он должен понимать, что он не может выводить на рынок некачественных эмитентов. Он должен чем-то рисковать»

— То есть в этом случае организатор рискует репутацией?

— Да, в моем понимании, если организатор планирует разместить компанию на фондовой бирже, он должен быть участником фондового рынка. Он должен быть брокером. Это не очень дорого стоит и нет ничего такого, что нельзя преодолеть. На мой взгляд, это правильно.

На западе, в Штатах, мало иметь брокерскую лицензию. Еще должен быть допуск Нью-Йоркской биржи к размещению. Не может любой брокер в США прийти на биржу и начать что-то размещать. Там очень жесткий отсев организаторов. Но и это — палка о двух концах. С одной стороны — репутация организатора, с другой — сильное ограничение конкуренции. 

— На днях вы в чате писали, что в 2020–2021 годах начнется волна российских IPO и «сначала несколько смелых заработают сверхдоходность, а потом все побегут за доходностью». Почему компаниям вдруг становится интересен такой способ привлечения капитала?

— Причин много. Есть объективно рыночные, а есть субъективно российские.

Среди объективно рыночных причин следующие: IPO — это один из лучших вариантов привлечения капитала в компанию. Вы можете размываться до уровня 20–25%, но по-прежнему оставлять существенную долю контроля над компанией, можете получить оценку вашей компании, оценку своего многолетнего труда, выраженную в денежных знаках, привлечь деньги на развитие.

Причин, почему компания выходит на IPO, с точки зрения финансов много. Это уже профессионально управляемая компания, а не one man show, где все находится под контролем собственника. Это компания, которая показывает лучший уровень корпоративного управления. Такой бизнес можно передать по наследству. Вам как собственнику не нужно каждый день заниматься этим бизнесом. Публичная компания вряд ли станет объектом рейдерской атаки.

IPO — это уникальный инструмент, который для компании среднего бизнеса является серьезным трамплином для перехода на новый уровень. 

Почему частные инвесторы будут участвовать в IPO? Потому что через 2–3 года доходность по облигациям станет очень умеренной, не 15–16%. Я думаю, даже купоны 12% будут большой редкостью.

«Инвесторы, которые сейчас покупают ВДО, зная об этих эмитентах, будут принимать участие и в их IPO. Это уже своя аудитория. Будут и крупные инвесторы, family offices, управляющие компании, ПИФы»

Чем хороша компания сектора МСП? Она растет. У нее каждый год новые достижения. Когда инвестор покупает акции — его задача получить дивиденды и перепродать бумаги дороже. Вот как раз МСП — это те самые компании, которые решают обе задачи.

— От вас стоит ждать IPO? И кто из ваших действующих эмитентов потенциально мог бы стать кандидатом?

— По понятным причинам мы не раскрываем компании, которые готовим к IPO. Но я считаю, что на рынке ВДО уже сейчас из 70 эмитентов как минимум 3–4 кроме наших могут начинать работу по подготовке к IPO в 2021 году. Есть очень хорошие, интересные компании.

— Вы упоминали ПИФы и рост рынка: «Солид Менеджмент» в январе запустил первый биржевой ПИФ ВДО. При этом большого интереса со стороны инвесторов к нему не возникло. Получается, что инвестору проще самому собрать свой портфель, худо-бедно, не совсем правильно, но в итоге он будет лучше.

— Абсолютно верное замечание: запуск первого ПИФа не вызвал ажиотажа. Пока. Когда «Солид» создавал этот ПИФ, то понимал, что в течение первых двух недель инвесторы в него не придут. ПИФ начинает активно работать с частными инвесторами только через 2–3 квартала после запуска. Он должен показать, какую доходность может обеспечивать. То есть если ПИФ проработал год или два, ваш консультант или брокер уже может показать статистику по этому фонду: состав, доходность, комиссии. И вы покупаете паи, понимая, как ПИФ работает.

Когда ПИФ только создан, не совсем понятно, как у него сформирован портфель, какие по нему будут начисляться комиссии, какую доходность он может обеспечить. Конечно, частные инвесторы будут за ним следить, но покупать паи сразу никто не будет. Задача ПИФа сейчас — начать работать.

— Почему, на ваш взгляд, появление ПИФа, который фокусируется на ВДО, это важное событие для рынка?

— Потому что рынок ВДО становится все больше, а крупных игроков, способных поддержать его рост, по-прежнему нет. Я имею в виду каких-либо крупных инвесторов, способных приобретать большие объемы.

Когда вы размещаете 100 млн рублей среди частных инвесторов, у вас будет примерно 150 заявок со средним объемом 500–700 тысяч рублей. Если вы будете размещать 500 млн, то заявок у вас может быть уже больше тысячи. Очень тяжело физически работать с таким количеством на первичке, не допуская ошибок. Организаторам при размещении удобнее работать не только с тысячей мелких заявок, но иметь хотя бы 10-15 крупных, которые будут забирать большие объемы.

ПИФы будут появляться, через 3–4 года на рынке их должно быть около десяти. Они будут торговать между собой, совершать сделки РЕПО, которых сейчас на рынке ВДО никто не проводит. Есть множество финансовых инструментов, которые доступны только ПИФу или банку. Но банки пока еще не пришли на этот рынок, а частные инвесторы, при всем моем уважении к их мотивации и таланту, не могут предоставить такие финансовые инструменты для развития рынка.

Еще одно очень важное замечание: ПИФ — это профессиональная команда. И каким бы активным ни был частный инвестор, ему в одиночку тяжело составить портфель из 30 эмитентов. Просто тяжело за ними следить и их анализировать.

— «Септем Капитал» планирует запуск своего фонда ВДО? 

— Мы разговариваем с теми, кто заинтересован в создании таких ПИФов, консультируем их, рассказываем, как это работает, но сами не являемся управляющей компанией.

— К вам прислушиваются многие инвесторы. Вы упоминали компанию «РКС Девелопмент», которой предстоит дебют на рынке, где уже представлено много девелоперов, еще несколько компаний готовят новые выпуски. Можете дать несколько советов инвесторам, на что обращать внимание при анализе отчетности застройщика? Можно ли ей в принципе верить?

— Как это ни странно, но при анализе девелоперов в большей степени надо смотреть не на отчетность, а на репутацию. Очень важным критерием является график сдачи домов. Если застройщик все свои дома сдает с нарушением сроков — это очень плохой знак. Это означает серьезные штрафы, переплату по заемным деньгам, по проектному финансированию в банках, штрафные санкции дольщикам. Если компания не умеет сдавать в срок свои дома, то она теряет большую часть своей прибыли.

Второй момент — репутация среди покупателей. Если вы знаете конкретного девелопера, то вы знаете, что он строил за последние 2–3 года. По каждому объекту в Интернете как правило есть форум, где можно найти отзывы покупателей квартир. Это тоже очень полезная информация.

Третий момент — судебная практика. У каждого застройщика огромное количество судов. Они постоянно судятся с поставщиками, подрядчиками, покупателями. Эту информацию полезно анализировать, чтобы понять, как судебные проблемы могут повлиять на кредитоспособность эмитента.

Прежде чем смотреть на отчетность, я бы начал с этих показателей.

— То есть отчетность в случае с застройщиком все-таки вторична?

— Нет, конечно, ее нужно смотреть. Но проблема в том, что нужно изучать консолидированную отчетность по группе, а не у всех девелоперов она есть. Например, у «РКС» и «Легенды» есть.

— Почему застройщики обратились к такому способу привлечения финансирования? Банки готовы с радостью кредитовать застройщиков, потому что у них деньги есть и условия, а застройщики выбирают длинный путь — через биржу. Зачем?

— На конец 2018 года банки поставили кредитов застройщикам, если я правильно помню, на 600 млрд рублей. А дольщики принесли 3,7 трлн рублей. В 6 раз больше, чем дали в банках. Капитала у самих застройщиков совсем немного — около 400 млрд рублей.



Чтобы финансировать новые стройки, застройщики вынуждены идти в банк за деньгами, потому что деньги дольщиков заперты на эскроу-счетах. Банки на себя оттягивают эти триллионы рублей... И получается, что девелоперы становятся заложниками банков.

Эскроу-счета — в банках, проектное финансирование можно получить только в банках, спецсчета в банках, и банки будут диктовать любые условия. Они могут предложить небольшие ставки по кредитам, но потребуют, чтобы обслуживание, дополнительные услуги и все остальное проходило через них.

«И независимые девелоперы неформально становятся подразделениями банков. Не всех это устраивает. Поэтому наличие альтернативного источника финансирования в виде облигаций для многих девелоперов становится важным элементом их стратегии»

   
— То есть это просто альтернативный инструмент привлечения финансирования, а не желание получить публичность?

— Конечно это альтернатива, но если компания-девелопер является публичной, ей проще разговаривать с местными властями, развивать отношения с новыми регионами. Это также возможность вырасти и впоследствии выйти на IPO. У каждого девелопера есть свои причины развивать облигации. Основная — альтернатива банковской кабале.

— У вас на сайте сказано, что фокус «Септем Капитал» — работа с облигациями, потому что это понятный и простой инструмент для двух сторон. Но инвесторы склонны переоценивать свои возможности, принимать решения, не обдумывая. ВДО — это уже жадность. Повышенный процент предполагает повышенный риск. С чем вы сталкивались в своей практике, куда инвесторы идут после высокодоходных облигаций?

— В тех редких случаях, когда инвестор уходил из ВДО, он чаще всего выбирал американские акции. Но это не обязательно. Кто-то, наоборот, приходил в ВДО из американских акций. Здесь нет протоптанной тропинки по типу: сначала покупаем ОФЗ, потом облигации Роснефти, затем переходим в ВДО, потом на американские акции.

У всех разные пути, но то, что инвесторы, придя на фондовый рынок и почувствовав, как это работает, начинают читать специальную литературу, смотреть вебинары, больше интересоваться темой — это факт.

«Если инвестор вложил деньги на фондовом рынке, он так или иначе начинает заниматься самообразованием. Дальше кому что больше нравится. Кто-то структурными нотами займется, кто-то, наоборот, решит, что лучше продать все ВДО, купить ОФЗ и спать спокойно»

Когда мы в 2014 году основали компанию, нашей основной задачей было вытащить людей из депозитов. Тогда это было тяжело. Кризисный год и ставки по депозитам даже в Россельхозбанке на конец года составляли 22% годовых, а ключевая ставка ЦБ подскочила до 17%. Но со временем, когда ставки по депозитам начали резко падать, стратегия заработала: частные инвесторы стали из депозитов переходить на фондовый рынок. И наша задача была — предложить им альтернативу в виде хороших, качественных облигаций. 

А уже позднее для тех, кому хочется погорячее, кто готов брать на себя больше риска, мы стали предлагать ВДО. Просто в какой-то момент мы увидели, что инвесторы интересуются такими инвестициями, а эмитентам необходимы новые источники финансирования, так как банковское кредитование практически полностью недоступно для МСП.

— Вы подчеркиваете, что инвесторы хоть и несколько несознательны, но все же занимаются самообразованием. Очевидно, что они идут на рынок ВДО за высоким доходом. Насколько сегодняшняя аудитория даже с учетом самообразования действительно осознает риски?

— Когда мы у себя в приложении (мобильное приложение Yango. — Прим. ред.) даем инвесторам доступ к ВДО, мы присваиваем им специальные коды. Но, прежде чем предоставить код, мы задаем ему вопросы: понимает ли он риски, что он прочитал, что посмотрел? И когда наши инвесторы приходят на первичное размещение облигаций, которое мы организуем, они уже прошли такую проверку.

Конечно, к нам в выпуски приходят инвесторы и от других брокеров, но 80–90% из них — это одни и те же лица, которые мы видим из размещения в размещение. Они из «тусовки» и уже понимают, почему идут на первичку.

На мой взгляд, плохо, что на рынке ВДО пока не было дефолтов. Инвесторы еще не полностью осознают риск. Если бы, к примеру, в прошлом году случился первый дефолт на ВДО, это стало бы хорошим маркером, чтобы посмотреть, кто ушел, а кто остался. Возможно, в этом году мы увидим какой-то дефолт и кто-то покинет рынок.

— Сколько инвесторов может уйти с рынка после первого дефолта?

— Смотря, кто дефолтнет. Если это будет небольшая компания или эмитент, дефолту которого никто не удивится, то никто не уйдет с рынка. 

— Как частному инвестору понять, что близок дефолт? Показатели, информационное поле, итоги торгов — на что обращать внимание?

— Во-первых, отчетность — ее всегда нужно смотреть. Во-вторых, можно настроить на сайте арбитражного суда автоматическую рассылку по ИНН, чтобы на почту приходила информация о новых исках по эмитенту, это достаточно просто. 

Можно в Яндексе подписаться на новости по эмитентам. Обязательно нужно смотреть за котировками. Если котировка ни с того ни с сего на больших объемах начинает проваливаться — это серьезный знак для инвестора.

«Еще, если помните, у Ильи Винокурова (Harry Lime) есть правило: «упало до 95 — продаю половину, упало до 90 — продаю все остальное». Это у него такая механика защиты от дефолта, какие бы красивые цифры ни были у эмитента, он следует этому правилу»

— Как смотреть отчетность, если не все эмитенты ее и раз в квартал выпускают? Остаются новости, арбитраж и итоги торгов, верно?

— Да. Но эмитентов, которые не выпускают квартальную отчетность, лучше сразу не включать в портфель, потому что в этом случае у вас нет возможности за ними следить. Это опять возвращает нас к вопросу о прозрачности. 

— Многие ли инвесторы соблюдают правила диверсификации рисков своего портфеля или больше тех, кто просто скупил разные бумаги с высоким купоном, зашел туда на все депо?

— Инвесторы учатся и умнеют, но очень многие новички заходят на рынок с первым классическим вопросом: «Что купить?» Проблема в том, что никто не возьмет на себя ответственность ответить на этот вопрос, нужно самому разбираться. Есть список ВДО, есть чат — смотрите. Те инвесторы, которые на рынке ВДО уже давно, строго следуют правилам диверсификации. 

— Нескромный вопрос: в вашем личном портфеле есть ВДО? Если да, то какую долю они занимают?

— Конечно. У меня, моей жены и у многих моих друзей в портфеле есть ВДО. У меня, если честно, 100%, но это неправильно. ВДО не должны превышать 20–30% от портфеля.

— Какую долю занимают эмитенты «Септем Капитал»?

— Почти 100%. Тут причина простая: я провел с этими эмитентами много времени, я делал глубокий анализ и понимаю, что происходит с компаниями. Из двух эмитентов, «своего» и «чужого» с одинаковой ставкой, естественно, выберу своего. 

Тут есть некая субъективность. Когда я анализирую своего эмитента изнутри, я знаю очень многие вещи, которые на рынок нельзя транслировать, потому что это коммерческая тайна. Но при этом я для себя получаю определенный уровень уверенности в том, что это надежный эмитент.

Когда я анализирую чужого эмитента, я не знаю всей информации. У меня возникают вопросы, на которые я не нахожу ответов именно потому, что я не связан с эмитентом и у меня нет доступа к его внутренней информации. И меня это пугает, хотя в этом ничего страшного нет. Это такая ошибка восприятия, профессиональная деформация.

— Что в ближайшей перспективе может стать для инвесторов альтернативой ВДО? 

— IPO. Это как раз то, о чем я говорил выше. Те инвесторы, которые сейчас покупают ВДО со ставками 14–15%, ищут интересную доходность. При падении доходности по ВДО они будут искать возможность заработать на IPO.

Это не обязательно те же самые эмитенты, возможно, будут новые компании, но из сектора МСП.

— А p2p площадки сюда не относятся?

— Я очень осторожно к ним отношусь, поскольку у краудлендинговых площадок есть врожденный дефект — нетехнологичность. Сейчас ее пытаются преодолеть. 

Когда вы приходите на p2p, на краудлендинг, и выбираете заемщика для инвестирования, вы предоставляете ему заем и подписываете индивидуальный договор. Соответственно, у заемщика таких договоров может быть несколько сотен — с ежемесячными платежами, разными сроками погашения и ставками. При этом он еще и налоговый агент. Для заемщика регулирование этих договоров — действительно большая проблема при привлечении инвестиций.

Другая проблема — уровень дефолтов. Если вы посмотрите на такие площадки, как «Альфа-поток», «Город денег», «Старттрек», «Пененза», там этот показатель очень большой. Они пытаются его перекрыть за счет больших ставок, на уровне 25% годовых, но, на мой взгляд, это слишком рискованно для небольшого частного инвестора.

Мое скептическое отношение не продиктовано конкуренцией. Они ни в коем случае не конкуренты, у них другой уровень. Они выдают не по сто, а по пять-десять миллионов. Мы с такими суммами не работаем, поэтому не конкурируем за эмитентов. Мы, может быть, конкурируем за инвесторов, но, на мой взгляд, незначительно. 

P2P-сектор имеет право на существование и должен работать, но пока его показатели далеки от показателей рынка ВДО, да простят меня коллеги из краудлендинга.

— И последний, вопрос: давайте составим чек-лист из нескольких пунктов по выбору облигаций для инвесторов от Дениса Козлова?

— Показателей может быть очень много, но если нужен шорт-лист, я бы выделил следующие. Качественные требования: бенефициары с хорошей репутацией, качественная отчетность, наличие ковенантов. Количественные требования: уровень долговой нагрузки (она не должна превышать 4х), устойчивый рост бизнеса и высокий ROI.

Также по теме