Виктор Бочков: «Если раньше прозрачность была только у крупного бизнеса, то сейчас МСБ, тоже может себе это позволить»
29 сентября состоялось размещение седьмого выпуска облигаций ООО «ДиректЛизинг» объемом 300 млн рублей. Компания разместила дебютные облигации еще в 2017 году. За прошедшие четыре года ей удалось не только в семь раз масштабировать бизнес, но и приобрести самый главный нематериальный актив — доверие инвесторов, а репутация на фондовом рынке решает все или практически все. О том, чего удалось достичь за 15 лет работы на лизинговом рынке, и о том, как компания планирует развиваться дальше, рассказал генеральный директор и учредитель «Директ Лизинга» Виктор Бочков.
— Давайте прольем свет на историю: с момента создания в 2006 году и до того, как компания преобразовалась в «Ломбард Локус Авто» в 2009-м, она предоставляла только лизинговые услуги? Кто стоял у ее истоков, как все начиналось?

— Началось все с того, что у нас были очень хорошие отношения с одним банком, и мы просто начали предоставлять ему лизинговые услуги. Работали с ним как кэптивная компания. Коллектив был маленький, всего три-четыре человека. При этом мы полностью закрывали потребности этого банка. Затем последовал кризис 2008-го года, который затронул практически все отрасли. В 2009-м мы решили попробовать ломбардное направление: брать транспортные средства в залог и выдавать под них займы, цель была повысить доходность компании, и плюс это позволяло исключить из работы схему возвратного лизинга (прим. возвратный лизинг — лизинг, при котором лизингополучатель является одновременно и поставщиком лизингуемого оборудования). Попробовали, но быстро поняли, что это не наш бизнес. И решили целенаправленно вернуться к лизингу — к тому, в чем действительно хорошо понимали, и что по-настоящему неплохо делали. Тогда и рынок начал выходить из кризиса 2008-го.

Почему банк развивал лизинговое направление через стороннюю организацию? Все просто. Что мы делаем как лизинговая компания? Привлекаем денежные средства, амортизируем имущество, добавляем свою маржинальность и предоставляем клиенту технику. Если наступил дефолт, в соответствии с действующим законодательством, нам легче изъять это имущество, чем банку, который может это сделать только через суд. А мы просто забираем имущество, ставим на свою площадку, реализовываем и получаем деньги. Если что-то случилось с техникой — на этот случай есть страховка. Закон на стороне лизингодателей. Понимая это, банки после 2009-2010 года вернулись к кредитованию лизинговых компаний.

Примерно до 2015 года мы также кэптивно работали сразу с двумя банками: в их отделениях стояла наша реклама, мы взаимодействовали с операционистами банков, они давали нам обратную связь по клиентам, и мы уже этих клиентов финансировали. Банку мы платили агентское вознаграждение. Начиная с 2015 года мы полностью переориентировались на розничную модель бизнеса, стали работать со всеми банками и со всеми российскими финансовыми институтами.

— Основные игроки на рынке лизинга — дочки крупных банков, соответственно, у них не стоит вопрос поиска источников фондирования. «Директ Лизинг» — независимая компания, какие источники привлекаете вы, каково их процентное соотношение?

— Действительно, по мере развития рынка, ситуация стала меняться: банки уже не предоставляли клиентов за агентское вознаграждение, многие из них начали развивать свои лизинговые компании. Мы быстро переориентировались и начали работать напрямую с поставщиками и клиентами.

С ростом бизнеса, построенного исключительно на рыночной модели, у нас появилась потребность в привлечении фондирования. Еще в 2016 году мы обратились на СПБ Биржу, но с ними у нас ничего не получилось, так как тогда эта площадка не размещала корпоративные облигации эмитентов Третьего эшелона. А в 2017 году обратились уже на Московскую биржу. К тому моменту мы имели финансирование в трех-четырех банках, но кредитный портфель был небольшой.

Мы проработали программу с Московской биржей и стали одними из первых среди компаний малого и среднего бизнеса, кто вышел на рынок ВДО, а из лизинговых, возможно, — были вообще первыми. И после этого начался планомерный рост. Сегодня мы имеем портфель в 1,4 млрд рублей, а еще в 2018 году он был 384 млн рублей, в 2017 году — около 200 млн рублей. За это время мы выросли в семь раз! И, конечно, большим толчком к росту компании стал выпуск облигаций.



На текущий момент долговой рынок у нас превалируют над банковским сектором, потому что с ним проще работать. Но мы стремимся к тому, чтобы достигнуть паритета в источниках финансирования. Сейчас банковское кредитование занимает меньшую часть, но мы планируем довести его до равновесия. Многие банки сами к нам приходят, смотрят нашу отчетность и предлагают хорошие условия, потому что мы устойчиво стоим на рынке, капитал компании более 100 млн рублей. И все это в совокупности влияет на будущее развитие компании.

Сейчас, в 2021 году, банки начинают поворачиваться в сторону лизинговых компаний, а раньше работать с ними было очень сложно. Даже чтобы получить кредит в 100 млн рублей (объем нашего первого выпуска), нужно было провести с банком очень большую работу.

На сегодняшний день у нас открыты кредитные линии в девяти кредитных организациях, еще четыре банка в работе. В компании есть свое казначейство, которое занимается привлечением финансирования. Мы планомерно распределяем источники фондирования: облигации отдельно, банковское финансирование отдельно. С банками ведем ежедневную работу. Когда мы выбираем кредитные линии в одних, начинаем работать с другими. У нас постоянно в работе три-четыре новых банка.

— Про вклад в собственный капитал: недавно он был увеличен на 50 млн рублей. Расскажите, пожалуйста, о том, планируете ли вы его дальнейшее пополнение?

— Эти деньги и так работали в бизнесе. Но рынок требует, чтобы они были в капитале нашей компании, а мы всегда гибко и оперативно реагируем на любые его изменения. Наша цель — довести размер собственного капитала до уровня в 10% от нашего кредитного портфеля, а дальше его поддерживать. У нас идет постоянный рост кредитного портфеля. Все просто: растет он, растет и капитал. Сейчас нам пришлось довносить денежные средства, потому что бизнес увеличивается быстрее, чем капитал компании. Мы хотим расти быстрее рынка, а значит, с одной стороны, надо занимать быстрее, с другой — помогать своей компании увеличивать капитал.

Это соответствует нашим стратегическим целям, этого требует рынок, требуют финансовые институты, инвесторы хотят видеть большего объема капитала: для них важно, чтобы наши собственные средства работали в бизнесе так же, как и их деньги.



— Давайте поговорим о людях, которые стоят за успехом компании. Как изменилась команда с момента основания?

— Команда стала больше. Все топ-менеджеры, которые начинали вместе со мной, продолжают работать. Были моменты, когда люди уходили из компании, но затем вернулись: либо я их вернул, либо они сами. Не знаю, кому в заслугу это ставить, но на протяжении уже 15 лет мы работаем вместе. Сейчас в компании 20 сотрудников, и такой небольшой командой мы делаем этот достаточно большой бизнес. Все работают на результат со 100% самоотдачей. Мы стараемся штат не раздувать — делаем ставку на эффективность каждого сотрудника. И это работает!

Наш штат в разы меньше, чем у компаний нашего уровня, при этом мы не сильно от них отличаемся: к нам приходят те же клиенты, что и к ним. Нам приходится за них бороться. И здесь у нас есть свои конкурентные преимущества, например, у нас меньше маржинальность, чем у них. При этом мы компенсируем это тем, что у нас качественный портфель, а значит дефолтов лизингополучателей в год не больше одного-двух, да и с ними мы достаточно легко работаем. Плюс лизинговый портфель компании хорошо диверсифицирован.



— А если все-таки случился тот единичный случай дефолта, который вы упомянули, как вы реализуете имущество?

— Структура договора лизинга подразумевает то, что имущество до конца выплаты лизингополучателем всех денежных средств находится в собственности лизинговой компании. Соответственно, это минимизирует любые риски для нас. Сначала клиент платит аванс, затем вносит лизинговые платежи согласно графику, и далее — выкупной платеж, который определен на законодательном уровне и который чаще всего уже незначителен по сумме. Потом делается договор купли-продажи, на основании которого к лизингополучателю переходит право на амортизированное имущество. Если за все это время клиент допускает просрочку двух платежей и более, мы его забираем: если это транспортное средство, то к себе на стоянку, а если оборудование, то на склад. Далее даем месяц для того, чтобы лизингополучатель смог выкупить технику обратно. Если он этого не делает, проводим оценку и реализуем имущество на вторичном рынке или передаём в аренду с правом выкупа.

— А на вторичном рынке такие машины и оборудование востребованы?

— Да. Причем в 99% случаев мы продаем имущество даже дороже — его продажная стоимость окупает все наши затраты и вложения на изъятие. Конечно же, мы сначала пытаемся урегулировать проблему мирным путем. Если клиент все-таки что-то оказался нам должен, подаем на него в суд. Почти во всех договорах лизинга собственники компаний-лизингополучателей выступают как поручители. Соответственно, по решению суда мы взимаем денежные средства либо с самой компании, либо уже с поручителя. И чем еще привлекателен лизинг с точки зрения защиты лизингодателя, так это тем, что если клиент перестает платить, то через два месяца мы можем выставить инкассовое поручение во все банки, где у него есть счета. Если же у него нет на них средств, тогда мы уже переходим к тому, что изымаем имущество и реализуем его.

В любом случае наши риски минимизированы. Мы берем аванс, мы видим все имущество, которое передаем в лизинг. На всех машинах стоят системы слежения, и мы всегда знаем, где они находятся. К каждому лизингополучателю мы всегда перед подписанием договора финансовой аренды обязательно выезжаем. У нас есть своя служба безопасности, которая досконально изучает, чем занимается клиент, чтобы исключить риск мошенничества — основной риск для лизинговой компании. 



Все остальное — это просто работа. Мы подписали договор, и эти денежные средства в любом случае получим с клиента или поручителя.

— За 15 лет вашей работы сколько было случаев дефолта?

— Здесь все зависит от периода времени и экономической ситуации в стране. Каждый кризис — это всегда увеличение количества изъятий, в среднем это 1-2% от всего лизингового портфеля.

Например, кризис 2008-го года, который затронул практически все отрасли. В первую очередь было тяжело тем лизинговым компаниям, у которых было много оборудования в портфеле, ведь после того, как встала промышленность, оно было никому не нужно. При этом транспортные средства всегда изымались и продавались. 

Пандемия повлекла, скорее, транспортный кризис: никто никуда не летал, туристов не было. В локдаун даже такси работало не в полной мере. Транспортный бизнес остановился, а производственники, пищевики худо-бедно, но работали. У нас не было сложностей ни с одним предметом лизинга, связанным с производством, медициной, промышленностью, где было выдано оборудование, которое, по сути, менее ликвидно, чем транспорт, но именно оно показало себя во время коронакризиса наиболее стабильным. А вот автобусы и такси у наших лизингополучателей повставали. Сейчас эти сложности начинают уходить. Тем, кто совсем не справился в кризис, мы предоставляли лизинговые каникулы, помогали лизингополучателю пережить это время, потому что понимали: бросать его один на один с платежами в это непростое время неправильно. Проценты оставили, но выплату основного долга передвинули на три месяца вперед либо перераспределили на будущие платежи. Мы справились собственными силами: к банкам не обращались, реструктуризацию совместно с ними не делали. В итоге сохранили свой лизинговый портфель и наших клиентов.

Если же взять обычное время, то у нас не то, что дефолты, у нас даже дебиторская задолженность не превышает 2%.

— Можно ли связать развитие новых направлений деятельности лизинговых компаний с пандемией? Например, медицинского оборудования?

— Думаю, да. Медицинское оборудование сейчас гораздо лучше продается, соответственно, растет спрос на лизинговое финансирование. Понятно, что в первую очередь в нашей работе мы исходим от потребностей клиентов. Раньше если мы и финансировали медицинское оборудование, то только в незначительных объёмах, и в основном это была стоматология. Сейчас стоматологическое оборудование и аппараты для компьютерной томографии (КТ) — это половина, а может, даже и больше от всего оборудования, которое есть у нас в портфеле. Спрос на него со стороны наших клиентов даже больше, чем мы можем удовлетворить. Медицина хорошо развивается, и это радует, здоровье людей — самое главное.

— А как в целом пандемия отразилась на показателях вашей компании?

Пандемия, наоборот, подтолкнула бизнес, показала возможности для того, чтобы работать проще, легче, быстрее, увереннее. Что касается роста, 2020-й год мы завершили с портфелем на уровне 885 млн рублей, в этом году планируем увеличить этот объем почти в два раза: 1,5 млрд рублей будет точно. Мы уверено и быстро растем.



Да, есть отпечаток, который накладывает на величину портфеля значительный рост цен на оборудование и технику, но этого всего лишь один из сопутствующих факторов. Мы бы не смогли вырасти за год в два раза, если бы постоянно не укреплялись, не осуществляли какие-то новые шаги.

— На сегодняшний день что собой представляет лизинговый портфель компании?

— 60% — это ПТС (паспорт транспортного средства) и ПСМ (паспорт самоходной машины). Это легковые машины, тягачи, самосвалы, спецтехника — все, что связано с передвижением и строительными или ремонтными работами на дорогах. Оставшиеся 40%: 10% — коммерческая недвижимость и 30% — оборудование, включая медицинское. Мы не превышаем эти показатели: минимизируем риски за счет диверсификации портфеля.

Важно понимать, что при формировании лизингового портфеля мы учитывает не только то, чем является предмет лизинга, но и самое главное —ликвидность и маржинальность каждого из направлений. Например, транспорт и спецтехника всегда менее доходные, но при этом высоко ликвидные. В этом сегменте работают все лизингодатели, соответственно, конкуренция выше. По оборудованию — более высокая маржинальность, но на нее финансовые институты закладывают выше риски. Если произойдет кризис, похожий на кризис 2008-го, то такое оборудование будет тяжело реализовывать.

— Что касается лизинга недвижимости, насколько перспективным вы считаете это направление?

— Это сложное направление, которое мы пока оставляем в нашем портфеле в заданных пропорциях. Мы не увеличиваем пока этот сегмент по нескольким причинам. Во-первых, большинство коммерческой недвижимости реализуется без НДС — так легче для строителей. Если добавлять НДС, то имущество становится на 20% дороже. Хотя, надо отметить, что сейчас все больше появляется тех, кто строит с НДС, и тогда для приобретения таких объектов уже идут к лизинговым компаниям. Вопрос в том, что сама по себе недвижимость — вещь недешевая, соответственно и долго окупается, клиентам нужны длительные сроки погашения. Если ипотека для физлиц позволяет делать период кредитования в 15-20 лет, то лизинг — нет. Мы предоставляем лизинговое финансирование недвижимости максимально на 7 лет. В-третьих, мы еще не работали ни с одним дефолтом по лизингу недвижимости. Но, думаю, с течением времени, по мере появления длинных денег, это направление получит свое развитие.

— Маржинальность сегмента лизинга недвижимости выше/ниже, чем транспорта?

— Маржинальность по транспортным средствам самая низкая. По недвижимости выше, но ненамного. Дальше идет медицинское оборудование, а уже после него техническое оборудование — станки. Самая высокая доходность — в деревообрабатывающей промышленности. Но мы финансируем не все оборудование: не беремся за сложные линии, которые заливаются в бетон. Мы финансируем только станки — деревообрабатывающие, металлообрабатывающие, фрезеровочные, которые легко демонтируются, а затем быстро продаются, так как у них вторичный рынок достаточно широкий. Перед заключением сделки мы всегда смотрим на возвратность. Если она минимальна, мы не идем на такую сделку.

— Какие основные тенденции вы бы отметили на рынки лизинга? Что ждет его в ближайшие годы? 

— На рынке останется тот, кто будет быстрее модернизироваться, быстрее привлекать средства на долговом рынке, кто будет меняться в соответствии с его требованиями и с требованиями инвесторов. Очень важно оперативно и эффективно реагировать на запросы клиентов, потому что сейчас нужны и скорость, и качество, и стоимость. Если все это критерии будут совпадать, лизинговые компании будут расти, при чем быстрее рынка. А те, кто будет не успевать за ним, быстро столкнутся с уменьшением как лизингового, так кредитного портфеля. Какие-то компании приходят, какие-то уходят — это естественно.

Если же какая-то компания делает что-то быстрее и лучше — это результат работы ее команды. Качественные сотрудники дорогого стоят. Если менеджмент готов идти вперед, мотивируя других, тогда будет развитие. А если есть усталость, апатия, компания стоит на месте — это тоже зависит только от топ-менеджеров. Пока мы полны сил, боремся, летим вперед — все в порядке.



— Вы видите для себя отстройку от конкурентов в плане занятия определенной ниши на рынке?

—Мы занимаем только одну нишу — хорошее качество лизинговой услуги. Это самое главное наше конкурентное преимущество. Именно поэтому все лизингополучатели, с которыми мы работаем, к нам возвращаются и идут на повторный лизинг. Плюс у нас есть диверсификация портфеля для того, чтобы если будет сложный период, спокойно переориентироваться и пойти дальше, а не остановиться.

— Опишите, пожалуйста, портрет вашего клиента? 

— Это индивидуальный предприниматель либо компания из сегмента малого и среднего бизнеса (МСБ). С физическими лицами мы не работаем, это исключительные случаи. А с большим бизнесом мы не работаем потому, что на одного клиента не выдаем больше 5% от нашего портфеля. Если какую-то часть из большого бизнеса мы и берем, то это совсем немного. Но и, конечно, прежде всего наш клиент должен быть качественным — не «серым», и не «черным». 

Мы за качество нашего лизингового портфеля поручаемся перед нашими инвесторами, перед финансовыми институтами, поэтому мы тщательнее проверяем наших клиентов, чем, например, многие банки, которые тоже изучают наших лизингополучателей, когда рассматривают вопрос предоставления нам кредитной линии. Для нас это важнее, потому что именно нам возвращать деньги, и мы поручаемся за каждый выданный нами рубль. Какая сложная ситуация бы не была, мы не реструктуризируемся. Полностью выполняем свои обязательства. Начиная с самого начала, с 2006 года, и по сегодняшний день — у нас безупречная финансовая репутация.



— Какова география вашего бизнеса? 

— Мы работаем до Урала. Основной бизнес — это Москва, Московская область, Санкт-Петербург. Но, конечно, если к нам приходят клиенты из Орла, Краснодара, Ростова-на-Дону или Минеральных вод, мы их тоже финансируем. К каждому клиенту мы вылетаем, смотрим, как он работает, дабы исключить риск мошенничества — только для этого. С развитием цифровизации единственное, что мы до сих пор оставили офлайн — это осмотр лизингополучателей и их бизнеса на месте — это наша безопасность и наша ответственность при реализации проекта.

— Цифровизация стала основным трендом после снятия локдауна. Но есть и оборотная сторона медали: не происходит ли сейчас замещение человеческих отношений, командного духа онлайн-форматом? Как вам удается сохранить баланс?

— Клиенты, действительно, чаще стали приходить через онлайн-каналы. Если раньше это были звонки, сейчас обращения через сайт, специальные сервисы, маркетплейсы. Это требование рынка, и мы уже давно перешли на электронный документооборот. Все договоры с клиентами мы подписываем через электронную цифровую подпись. Даже если мы выезжаем к клиенту на осмотр, все остальное взаимодействие оформляется онлайн. С поставщиками техники и оборудования — тоже самое. Весь документооборот ведется в нашей CRM-системе, от начала до конца вся сделка проходит в электронном виде. Это просто и удобно. Кто работает по старинке, вынуждены нести расходы на содержание большого штата сотрудников. У нас же нет необходимости с ростом продаж увеличивать затраты на сопровождение сделки. 

При этом мы понимаем важность межличностного общения и ценность человеческих коммуникаций. При необходимости любой сотрудник может уйти на удаленку и не выпасть из рабочего процесса, так как все автоматизировано, но все стараются работать из офиса. Удаленно работать сложно, люди нуждаются в общении. Коэффициент полезного действия любого человека выше, когда он работает в коллективе. В нашем сегменте это абсолютно точно так.

— Как вы рассчитываете закончить этот год? Какие планы на 2022 год?

— Сейчас уже с уверенностью можно сказать, что этот год мы закончим с лизинговым портфелем минимум в 1,5 млрд рублей. В соответствии с нашей стратегией в 2022-м планируем вырасти до 2 млрд. Если в этом году превысим заданную планку, то и планы на 2022-й год пересмотрим в сторону увеличения. Мы всегда превосходим цифры, заложенные в стратегии, надеюсь, этот год не станет исключением.

Будем продолжать масштабировать бизнес, в том числе и за счет привлечения денежных средств с публичного долгового рынка. На днях мы успешно разместили седьмой выпуск облигаций на 300 млн рублей — самый большой для нас. Если брать все выпуски за время нашей работы на фондовом рынке, то два уже погашены. В обращении сейчас находятся наши ценные бумаги на 800 млн рублей. После планового погашения в этом году третьего выпуска на 100 млн, в обращении останутся облигации на 700 млн. Они хорошо торгуются и приносят доход нашим инвесторам.

— Вы давно и успешно работаете с фондовым рынком, а есть ли у вас планы по получению рейтинга кредитоспособности?

— Кредитный рейтинг — это взгляд со стороны, это то, что сейчас требует рынок. И если ты на нем всерьез и надолго, должен ему соответствовать. Мы еще в 2017 году очень сильно поменяли структуру компании только для того, чтобы стать на 100% прозрачными. Без этого было бы невозможно выйти на долговой рынок. Наша компания стала по-другому работать за счет прозрачности. На нас и банки стали иначе смотреть, и финансовые институты, и даже клиенты. Это дало большой толчок для развития компании. Мы ведем отчетность по международным стандартам финансовой отчетности (МСФО): она более понятна для инвесторов, в ней проще увидеть какие-то определенные цифры. И здесь мы уже давно на шаг впереди, потому что через какое-то время это будет общепринятым, если не обязательным.

С рейтингом тоже самое, и мы понимаем, что сейчас на него смотрят инвесторы. На данный момент мы находимся в процессе получения кредитного рейтинга от АКРА, который практически завершен: рейтинг должен быть нам присвоен в течение ближайшего месяца.

Прозрачность дает преимущества не только на фондовом рынке. В предыдущем квартале у нас прошла камеральная налоговая проверка. Мы получили десятки миллионов рублей возврата НДС от ФНС. Когда компания прозрачна, у налоговой нет вопросов — все быстро и четко.

Если раньше прозрачность была только у крупного бизнеса, то сейчас малый и средний бизнес, тоже может себе это позволить и взаимодействовать с той же налоговой инспекцией на таком же уровне. Но для этого нужно самим перестраиваться.



— Сложно было завоевывать репутацию, когда вы только выходили на долговой рынок? Что вам тогда помогло успешно разместиться?

— Наверное, открытость, прозрачность, прямое общение с инвесторами. Мы, по сути, такой же клиент для инвесторов, как для нас наши лизингополучатели. И инвесторы, и мы финансируем текущие потребности бизнеса (они — наши, а мы — наших клиентов). Поэтому самым важным здесь является взаимодействие с каждой из сторон: если оно честное, порядочное, открытое, то все получится. Дорогу осилит идущий. Если у менеджмента и всей команды есть силы, целеустремленность, то они добьются результата. Конечно, и ресурсы должны быть, потому что сейчас без них выйти на публичный долговой рынок не получится.

Также по теме

Коротко о главном
Подписаться на рассылку